Однажды первоклашкам предложили на уроке чтения нарисовать иллюстрацию к стихотворению Пушкина:

Бразды пушистые взрывая,

Летит кибитка удалая;

Ямщик сидит на облучке

В тулупе, в красном кушаке.

И вот что получилось у детишек.

Начнём с того, что самыми понятными словами этого четверостишия оказались «тулуп» и «кушак». Кибитка была изображена в виде летательного объекта. Почему? Ну как же, русским ведь языком сказано — «летит». Значит, летит.

Причём у некоторых детей аппарат этот имел кубическую форму. Видимо, из-за созвучия слов «кибитка» и «куб». И вот летит по небу эдакая ки(у)битка и что делает? Правильно — взрывает. Кого? Бразды пушистые.

Что же такое «бразды»? Видимо, если пушистые, значит, звери такие. Однако что за название непонятное — «бразды», что за звери? А нормальные такие звери. Инопланетные. Нечто среднее по внешнему виду между бобрами и дроздами.

И вот вполне уже логичная картина получается — летит кубической формы серьёзный такой космический летательный аппарат, из которого на бедных пушистых мутантов сыплются градом снаряды и бомбы, разнося инопланетную живность в клочья.

А рядом, неподалёку от этого безобразия, сидит некая загадочная личность и спокойно так за всем этим геноцидом наблюдает. Это ямщик. Причём изображён он, сидя на обруче («облучок» — «обручок», почти одно и то же), в кожухе и с лопатой в руках. Почему с лопатой? Ну как же — он же ямщик, чем же ещё ему ямы копать.

Сидит он на обруче, значит, с лопатой, на краю огромной ямы, которую успел уже благополучно выкопать. Спросите, зачем выкопал?

Понятно зачем — браздов хоронить! Логично? Логично.