- Я внизу, - сказал мне веселый голос. - Привез ваш карниз.

- Огонь! Поднимайтесь, 15-ый этаж, код домофона...

- Не могу. У нас доставка только до подъезда.

- Ребят, я всё понимаю. Но у меня маленький ребенок. Можете поднять карниз? Я заплачу отдельно.

- Правда не могу. У меня целая машина с негабаритным грузом.

С карнизами. Пока я буду ходить к вам, кто-нибудь украдет карниз.

Я представила, как вор, прогуливающийся по району, обнаруживает неохраняемые карнизы, и на радостях хватает целый букет. А дальше что? Куда их?

С ними же и бежать неудобно и не спрятаться нормально.

Я подумала, что единственный человек, бегущий по улице с трехметровым карнизом, который не вызовет вопросов - это Елена Исинбаева. Ну, тренируется человек...

- Ладно, ждите, - говорю я, понимая, что выбора у меня нет, и бегу ловить Катьку.

У нее сегодня день строителя.

Сидит деваха, строит кривой дом из кубиков, стремительно развивается.

Она не готова к тому, что мать-кукуха схватит ее под белы рученьки, и поволочет в прихожую, и станет запихивать в комбез, заморозив кубиковую стройку.

Катюня орёт дурниной. Курлыкает с подвывахами. Такой грудничковый мат вперемешку с "Я протестую, ваша честь!"

На самом деле у нее очень смешной лепет. Если прислушаться, можно вычленить слова "фалафель" и "батяня". Расторгуев из "Любэ" бы оценил.

Через пять минут мы с дочкой стоим внизу. На мне - пуховик поверх халата. На ней - комбез поверх подгуза. Хорошо, что не наоборот.

Расписалась, заплатила, стала счастливой обладательницей палок длиной 3-20.

Уговорив Катьку, настроившуюся на прогулку и уже развернувшую охоту на дворовых кисок, которые врассыпную разлетелись от мисок с едой при виде моей дочери , вернуться домой , мы вдвоем подходим к лифту и вызываем грузовой. Грузовой лифт предназначен для того, чтобы возить грузы. Карниз - легкий груз. Но негабаритный. Лифт, лениво шурша, открывает пасть. Катюха деловито вошла внутрь. И я вошла.

А карниз - нет. Не вошел. По габаритам.

Я не верила своим глазам. Да ладно! Серьезно? Не входит???

Нарисовалась перспектива лезть наверх, по черной лестнице, с карнизом в одной руке и ребенком в другой.

15 этаж.

15 килограмм - чистый вес ребенка.

Как три пятилитровые баклахи с водой.

Я приуныла. Покумекала. Но другого выхода не придумала.

Можно, конечно, жить и без карниза, и без штор, но тогда соседи с верхних этажей получают возможность рассмотреть во всех деталях, как я переодеваюсь в пижаму и обратно.

Теоретически можно расценивать этот вид в окне как эротический канал.

Но с учетом моего лишнего веса, целюлита и псориаза, канал-то кабельный. И мы с дочерью начали наше восхождение на Эверест.

Даже войти в дверь на черной лестнице, доложу я вам, - это квест.

Ведь с тобой трёхметровое копьё и упрямый ребенок. А впереди - подъем. Знаете, как пишут в фильмах: "Прошло 10 лет".

Вот так и у нас. Прошло 10 минут.

10-ый этаж. Мокрая от пота и стресса я. Визжащая Катюха, порывающаяся сигануть вниз с лестницы. Фалафель! Батяня! Молчаливый карниз, раскорячившийся в пролете.

Бездна моего отчаяния.

Две трети пути позади.

Впереди пять этажей.

Пять.

Я читала как-то мемуары одного известного тренера по плаванию на свободной воде, который рассказывал, что есть у него подопечные, которым надо, когда они плывут, говорить, сколько они уже проплыли.

"Ты уже два километра преодолел, уже два четыреста, два пятьсот!" - и тогда пловец будет эффективен.

А есть те, кому надо говорить, сколько осталось. "Поднажми, всего километр остался, давай -давай, пятьсот метров, триста, почти финиш..." - и они только при этом условии будут эффективнее.

Я поняла, что отношусь ко второму типу.

Еще пять этажей... Четыре... Три...

У меня в кармане звонит телефон.

- Добрый день, мы привезли шторы...

- Поднимаейтесь! - говорю я, задыхаясь.

- Так я под дверью. Никто не открывает...

- Правильно. Дома никого нет. Но скоро будет. Я тут рядом, на черной лестнице... Пру карниз. Дождитесь меня...

Надо поднажать. Три. Катька орёт. Протестует, ваша честь. Два. Фалафель! Один. Даааааааа! Финиш!

Наша троица взбирается на 15 этаж. Мы ползем к квартире, и тут я понимаю, что ключа от двери, ведущей на черную лестницу, я не взяла.

Я же не рассчитывала на этот подъем! Я думала, что мы прекрасно вознесемся на лифте. Между мной и курьером со шторами - запертая дверь. И никаких перспектив открыть ее без ключа.

- Только не уходите, - кричу я ему в замочную скважину, обливаясь потом отчаяния. - Только дождитесь меня.

- Акламбпопопо, - кричит Катька.

На грудничковом это означает что-то про заложников и молочную кухню.

Я оставляю карниз у двери. Я назвала его Стёпа. Потому что высокий.

Мы породнились, пока ползли наверх. Мы почти семья.

Подхватываю дочь и бегу вниз по черной лестнице. 15.14.13. 10. 8. 5. 1...

Последние этажи - почти кубарем.

На первом этаже бегу к лифтам, и уже на лифте возношусь на 15 этаж.

Катюня притихла. Запахла страхом.

Допустила мысль о том, что мать сошла с ума, раз поплавком скачет по этажам. Я вбегаю в квартиру, расплачиваюсь с курьером за шторы, открываю черную дверь, впускаю домой Стёпку. Наконец, все дома.

Ура.

Я закрываю дверь и сползаю по ней прямо на пол.

Катюня приходит обниматься.

Говорит:

- Копопооопзееееен.

На ее языке это означает:

- Да сделаем мы этот чертов ремонт, мать, не дрейфь.

Не выдержав трогательности этой сцены Стёпа с грохотом падает в обморок, звучно ударяясь об пол декоративными шишечками...

Кошку, мирно спящую на кресле, подбрасывает от ужаса и она, буксуя на скользком полу, ошарашенно улепетывает под диван.

Наш дизайнер говорит, что не бывает ремонтов без форс-мажоров. Пойду расскажу ей эту историю...

Ольга Савельева