Ниже статья из журнала "Мой ребенок". Когда я ее читала все время плакала, да и сейчас спокойно читать не могу. Делайте выводы сами...

Слушайте свое сердце, оно никогда не обманет!

На днях встречаю соседа. „Нам уже 4 месяца! — с гордостью говорит молодой папа.— Мы решили: пора заняться воспитанием дочери. Пусть привыкает засыпать одна. Когда она плачет, мы стараемся не подходить. Первые дни было тяжко, а сейчас — красота. Чуть-чуть попищит и засыпает". Кажется, столько уже сказано о том, что ребенку жизненно необходим наш отклик на его потребности. Однако так заманчиво звучит это „чуть-чуть попищит и засыпает". Мы ведь очень любим нашего малыша. Только ему об этом не скажем, а то разбалуем... Я вспоминаю свой давний опыт общения с детьми, оставленными родителями. Первая медицинская практика в детской больнице. Я в палате брошенных детей. Читаю надписи на кроватках: „Большаков Дима, 1 год 8 месяцев", „Ошанина Дина, 9 месяцев". Не может быть, чтобы этому крошке с бессмысленным взглядом было 9 месяцев! А мальчик в год и 8 не сидит, не тянется к игрушкам... Все дети нездоровы, у каждого видимые физические отклонения. Но очевидно, что задержки психоэмоционального развития во многом из-за особенностей ухода за малышами: смена пеленок — по расписанию, прямо в кроватке; детей никогда не берут на руки; кормление — поворот головки набок и бутылочка на свернутой пеленке... Беру на руки девчушку, ко¬торая улыбается в ответ на звуки моего голоса. Ей 10 месяцев. Ручки и ножки обездвижены — врожденная патология. Она замирает, у нее захватывает дух, как на карусели. Сердечко бьется, словно птичка. Кладу ее назад в кроватку и вижу, как она переживает новый для нее опыт. А вот эта девочка должна стать красавицей: большущие синие глаза с пушистыми ресницами, правильной формы носик, русые кудри... Но — гидроцефалия. Ребенок не слышит и не видит. Постоянно хнычет от боли, но не по-детски, а обреченно, не надеясь, что кто-то услышит. Подхожу, беру за ручку, глажу. Она затихает, вглядывается перед собой, как только убираю руки — хнычет, но уже с большим отчаянием, с надеждой. Через несколько дней дежурная медсестра с изумлением отметит: „А ведь она чувствует тебя, ты только входишь в палату, а она уже замирает. Надо же!" Медсестры вовремя меняют пеленки, кормят детей, не пропускают необходимых процедур, только их всего двое... Тем более, как сказала одна из них: „Пусть уж лучше не знают совсем, что такое любовь, им ее все равно в жизни увидеть не придется". И действительно, вряд ли найдется кто-то, способный полюбить вот этого маленького уродца с пато¬логией лица, если родная мать вспоминает о нем только в страшном сне. Знаете, что меня поразило больше всего? Эти дети не плакали. Вообще. Ни когда лежали в мокрых пеленках, ни когда задерживалось время кормления, ни даже во время болезнен¬ных процедур. Они жили и страдали молча. Наверное, когда-то после рождения они кричали, как и все малыши, и ждали, что кто-то подойдет, успокоит, возьмет на руки, но проходили дни, и кроха не получал на крик никакого ответа. И перестал плакать. От отчаяния, лишившись надежды. Вы хотите видеть своих детей такими? Тогда не балуйте грудничка. Не берите его на руки, оставляйте одного. Только потом будь¬те готовы пожинать плоды такого воспитания. Я, по мнению окружающих, дочь баловала безумно: не спускала с рук, спала с ней, долго кормила грудью, реагировала на каждый писк. Тогда я еще не читала современных книг по воспитанию, не слышала советов психологов. Я просто доверяла своей интуиции. И дочурка, вопреки всем прогнозам, не стала зависимой от меня. Она хорошо раз¬вивается, редко капризни¬чает, очень любознатель¬на, легко находит общий язык с детьми и взрослыми. Верьте себе, своим чувствам. Искренней любовью избаловать нельзя. Воспитание малыша —- это счастье, а не поле битвы. Повод для счастья — вот он, рядом с вами. И вы ему так нужны!