Один из порочных кругов нашего сознания и общества — это страх-контроль-недоверие. По кругу, мертвая петля. Жизнь уроков надавала поколений этак на тысячу, очень сложно по-иному.

Совершенно нет доверия, что ребенок вырастет и с ним все хорошо.Что он будет держать голову, поползет, сядет, пойдет, привыкнет к горшку, научится говорить «спасибо», чистить зубы, читать, играть на скрипке, просить шапку, начнет убираться в комнате, собирать портфель, помнить об обещаниях, поступит в институт, выйдет замуж за хорошего человека, сможет не угробить собственного ребенка...

Раз мы не доверяем — мы боимся. Мы боимся, что он будет запущенный, неразвитый, остающий, грязный, неуспешный, глупый, несобранный, тупой, и не умеющий разбираться в людях. Нет, на самом деле именно так никто не чувствует, в этом и фишка страха, о нем нельзя говорить, иначе он перестает быть страхом, а становится глупостью. Поэтому мы ничего такого не говорим, а боимся и переживаем, ну надо же привить-воспитать-приучить-заставить, а то… Что то, непонятно, поэтому страшно.

Чтобы справиться со страхом, мы контролируем.Учим ползать (!), водим за ручки, нанимаем массажистов, чтобы сел, развивашки-логопеды-терапевты-психологи, кружки-секции-преподаватели-репетиторы, и тотальный контроль: ты собрал портфель? Уберись в комнате. Тебе нужен спорт. Без языка никуда. Сделай уроки. Вымой руки. Ложись спать. Надень шапку, тебе холодно.

Дети от этого всего впадают в совершенно нормальный человеческий ступор, переходящий в пассивную агрессию: прокрастинацию, забывчивость, рассеянность, лень. Нельзя не впасть, когда тебя гонят кнутом и пряником к светлым целям других людей.

Мы смотрим на них, таких ленивых, несобранных, рассеянных — и разве можно им доверять? Мы, чертыхаясь, собираем их портфели, проверяем дневники, лазим в телефоны, напоминаем по сто раз на дню...

И круг замкнулся.

Ближе к подростковому возрасту мы открываем для себя новый виток страха: он не повзрослеет. Он так и останется забывчивым, рассеянным, ленивым. Поэтому, дабы встряхнуть эту ленивую тушку мы выходим на тропу войны и говорим: «ты сел на шею. Я больше помогать тебе не буду. Справляйся, как хочешь (но чтобы по математике в четверти была четверка).» То есть мы сначала отбили у него всякое желание и возможность любить и понимать математику, заменили собой, а теперь решаем его наказать за это отьемом помощи, пусть мол, выплывает. Надо же «приучить» к самостоятельности.

А он, может, вообще не хотел туда плыть.

Он, может, уже и не знает, куда он хочет плыть, ведь на его робкое «динозавры» мы посмеялись и отправили заниматься французским и таэквондо.

Все с ног на голову.

Это мне очень напоминает, как у нас принимают роды.

Сначала максимальным контролем и вмешательством максимально испортить и замедлить процесс, а потом героически спасать мать и дитя.

Недоверие, контроль и отказ в помощи не создают самостоятельных людей. Они создают одиноких людей.

Плавный переход ребенка к самостоятельности происходит не за счет отказа в помощи, а за счет снятия контроля и роста доверия.

Меня, помнится, недавно спросили, мол почему я улыбаюсь, что в комнате у дочери у меня бардак. Потому что я доверяю. Не ей — она все-таки 7 летний ребенок, хотя ей во многом уже можно доверять. Я доверяю законам природы, логике роста, развития. Тем же самым законам, благодаря которым я была уверена, что она рано или поздно начнет писать в горшок, научится есть ложкой, читать и жарить яичницу. А я буду рядом, чтобы помогать столько, сколько она будет просить.

Ведь в конце концов мне хотелось бы, чтобы вырос человек, который доверял себе, мог контролировать себя и умел просить помощи. А не наоборот.

PS: данный пост не содержит призыва рожать в поле, не заниматься музыкой и отпускать 3 летку гулять одного — ну для тех, кто пожелает это в тексте найти.

Ольга Нечаева