«С лицом измученным и серым,

На белой смятой простыне,

Как жертва бешеной холеры,

Лежит коленками к стене.

Протяжно стонет, как при родах.

Трясётся градусник в руках.

Вся скорбь еврейского народа

Застыла в суженных зрачках.

По волевому подбородку

Струится пенная слюна.

Он шепчет жалобно и робко:

«Как ты с детьми теперь одна??..»

В квартире стихли разговоры,

Ночник горит едва-едва.

Темно… опущены все шторы…

У мужа тридцать семь и два.»