Моя мама, преподающая в колледже (то есть это студенты от 14 до 21 года, как правило), жалуется: мол, что за жуткие подростки пошли, такие-сякие, вечно в грязь тянет, а ведь все были сладкие мамочкины пончики.
Я слушаю, ужасаюсь, вздыхаю и думаю: да какие к черту стенания о горшке и битвах за чистку зубов! Это пока еще сладкий пончик. Совсем мой. Залитый солнцем, румяный, сдобный, вкусный, рассудительный пончик, который умилителен настолько, что незнакомцы дарят ему воздушные шарики и готовы бросить дела, чтобы дать погладить собачку и поиграть в ладушки.
Мы с тобой еще похлопаем дверьми и постенаем в телефоны, жалуясь друг на друга, моя радость. Я еще закачу глаза, произнося твое певучее имя, и придержу холодеющими пальцами дергающийся глаз, хотя давно останутся позади горшки, катания по полу, прикормы и колики. Родительство на каждом этапе дает тебе все возрастающие и одновременно облегчающиеся трудности, оставляя позади одно и обрушивая новые вызовы на твою седеющую голову.

А сегодня я поймала какое-то хрупкое равновесие и замираю от счастья, когда ты лопочешь: «мама, синисся! Синисся поёт - тик-титик! Подём комить уток, мама! А воть вонёна, каррррр, карррр! Иди сюда, вонёна! Ко мне на нюфки! На пеб 🍞🥖! Дези! Кусяй!».

Сейчас я понимаю, почему наши бабушки были так нами очарованы. Их выжали из декрета через три месяца после родов, они и не знали, что такое растущий малыш, нежности и прелесть двухлетних мартышек.
Как драгоценна эта возможность - просто быть рядом.